Пробный вариант ОГЭ по русскому 2025 от 07 Декабря

(1)Какой неожиданной порой бывает история лингвистических терминов! (2)Такие термины, как «подлежащее» и «сказуемое», были введены М.В. Ломоносовым. (3)Подлежащее означает «лежащее в основе предложения», а сказуемое называют так потому, что оно содержит в себе различную информацию о подлежащем. (4)Иначе говоря, оно обозначает то, что «сказано о подлежащем». (5)И важно помнить: сказуемое обозначает не только действие подлежащего, но и его признак, отвечает не только на вопрос «что делает?», но и на вопросы «каков?», «что говорится о подлежащем?», и поэтому сказуемое может быть выражено разными частями речи.

(1)В мировой художественной литературе немало примеров того, как с помощью слова можно описать музыку и те сложные впечатления, которые возникают у слушателя при восприятии музыкального произведения. (2)Одним из таких художников слова являлся Иван Сергеевич Тургенев. (3)Музыкальность, тонкий слух и музыкальный вкус, постоянное пребывание с раннего детства в атмосфере музыки и красоты способствовали глубокому пониманию писателем музыкального искусства и сказались на характере его творчества. (4)Произведения Тургенева в большинстве своём связаны с музыкой. (5)Музыка становится средством характеристики героев, выражением авторской позиции.

(1)Я достал учебник по арифметике, но не успел раскрыть его, как кто-то позвонил в дверь.

(2)На пороге стоял высокий незнакомый мужчина.

‒ (3)Здесь живёт Нина Васильевна? ‒ спросил он.

‒ (4)Здесь, ‒ ответил я. ‒ (5)Только мамы нет дома.

‒ (6)Разреши подождать? (7)Сухов, товарищ твоей мамы.

(8)Он прошёл в комнату, сильно припадая на правую ногу.

‒ (9)Жалко, Нины нет, ‒ сказал Сухов. ‒ (10)Как она выглядит? (11)Всё такая же?

(12)Мне было непривычно, что чужой человек называл маму Ниной и спрашивал, такая же она или нет.

(13)Мы помолчали.

‒ (14)А я ей фотокарточку привёз. ‒ (15)Сухов полез в карман.

(16)На фотографии стояла девушка в военной форме: в солдатских сапогах, в гимнастёрке и юбке, но без оружия.

‒ (17)Старший сержант медицинской службы. (18)Не приходилось встречаться?

‒ (19)Нет. (20)Первый раз вижу.

‒ (21)Вот как? ‒ удивился Сухов. ‒ (22)А это, брат ты мой, непростой человек. (23)Если бы не она, не сидеть бы мне сейчас с тобой…

(24)И Сухов начал рассказывать.

‒ (25)Это было на войне. (26)Тяжело раненного, меня вытащили с поля боя и в автобусе повезли в госпиталь. (27)А тут враг стал бомбить дорогу. (28)Когда фашистские самолёты улетели, в автобус влезла вот эта самая девушка, ‒ Сухов показал на фотографию, ‒ и сказала: «Товарищи, выходи́те из машины».

(29)Все раненые поднялись на ноги и стали выходить, помогая друг другу, торопясь, потому что где-то недалеко уже слышен был рокот возвращающихся бомбардировщиков. (30)Один я остался лежать на нижней подвесной койке.

«(31)А вы что лежите? (32)Вставайте сейчас же! ‒ сказала она. ‒ (33)Слышите, вражеские бомбардировщики возвращаются!»

«(34)Я тяжело ранен и не могу встать, ‒ ответил я. ‒ (35)Идите-ка вы сами побыстрее отсюда».

(36)И тут снова началась бомбёжка. (37)Взрывной волной автобус опрокинуло набок, а меня чем-то тяжёлым ударило по плечу. (38)В ту же секунду дикий вой падающих бомб и разрывы прекратились.

«(39)Вам очень больно?» ‒ услыхал я и открыл глаза.

(40)Передо мной на корточках сидела девушка. (41)Она вытащила меня из машины и положила на траву. (42)Встала и посмотрела вокруг.

«(43)Никого, ‒ сказала она, затем легла рядом, лицом вниз. ‒ (44)Теперь попробуйте повернуться на бок».

(45)Я повернулся, и моя спина плотно легла на её спину. (46)Мне казалось, что она не сможет даже тронуться с места, но девушка медленно поползла вперёд, неся на себе меня.

(47)В это время из-за леса вынырнул самолёт, пролетел над нами и дал очередь.

«(48)Бегите! ‒ крикнул я. ‒ (49)Он сейчас развернётся».

(50)Самолёт снова шёл на нас. (51)Девушка уткнулась лицом в землю. (52)Потом приподняла голову, но я сказал: «Не шевелитесь, пусть думает, что он нас убил».

(53)Фашист развернулся на одно крыло, дал ещё одну очередь, снова промазал и улетел.

(54)Потом девушка потащила меня дальше. (55)Мы ползли десять часов.

‒ (56)Вот, брат, какие бывают девушки, ‒ сказал Сухов. ‒ (57)Один раненый сфотографировал её для меня на память. (58)И мы разъехались. (59)Я ‒ в тыл, она ‒ обратно на фронт.

(60)Я взял фотографию и стал смотреть. (61)И вдруг узнал в этой хрупкой девушке свою маму: мамины глаза, мамин нос. (62)Только она была совсем девчонкой.

‒ (63)Это мама? ‒ спросил я. ‒ (64)Это моя мама спасла вас?

‒ (65)Твоя мама, ‒ ответил Сухов.

(66)Тут вернулся папа.

‒ (67)А маму ждёт фронтовой товарищ, ‒ сказал я.

(68)Папа прошёл в комнату. (69)Сухов поднялся ему навстречу. (70)Они пожали друг другу руки. (71)Сели, помолчали. (72)Сухов скоро поднялся и ушёл, пообещав зайти в другой раз.

(73)После этого я взял со стола мамину фотографию, которую оставил Сухов, и стал на неё смотреть.

‒ (74)Что у тебя за фотография? ‒ спросил папа. ‒ (75)Да ведь это мама!

‒ (76)Вот именно, мама. (77)Это Сухов оставил. (78)Мама его из-под бомбёжки вытащила.

‒ (79)Сухова? (80)Наша мама? ‒ папа пожал плечами. ‒ (81)Но ведь он в два раза выше мамы и в три раза тяжелее.

(82)И я повторил папе историю этой маминой фотографии.

‒ (83)Да, Юрка, замечательная у нас мама!

(1)На столе в комнатушке лежали драные-передраные книги, и мне надлежало, пользуясь клеем, пачкой папиросной бумаги, газетами и цветными карандашами, склеивать рваные страницы, прикреплять к серединке оторванные, укреплять корешок и обложку, а потом обёртывать книгу газетой, на которую следовало приклеить кусок чистой бумаги с красиво, печатными буквами написанными названием и фамилией автора.

(2)«Одетую» мной книгу Житкова «Что я видел» Татьяна Львовна признала образцовой, и я, уединившись в библиотечных кулисах, множил, вдохновлённый похвалой, свои образцы.

(3)Благоговейная тишина, запахи книг оказывали на меня магическое действие. (4)На моём счету числилось пока что ничтожно мало прочитанного, зато всякий раз именно в этой тишине книжные герои оживали в моём воображении! (5)Не дома, где мне никто не мешал, не в школе, где всегда в изобилии приходят посторонние мысли, не по дороге домой или из дома, когда у всякого человека есть множество способов подумать о разных разностях, а вот именно здесь, в тишине закутка, ярко и зримо представали передо мной расцвеченные, ожившие сцены, и я превращался в самых неожиданных героев.

(6)Кем я только не был!

(7)И Филипком из рассказа графа Льва Толстого, правда, я при этом замечательно и с выражением умел читать, и, когда учитель в рассказе предлагал мне открыть букварь, я шпарил все слова подряд, без ошибок, приводя в недоумение и ребят в классе, и учителя, и, наверное, самого графа, потому что весь его рассказ по моей воле поразительно менялся. (8)А я улыбался и въявь, и в своём воображении и, как маленький Филипок, утирал мокрый от волнения лоб большой шапкой, нарисованной на картинке.

(9)Я представлял себя и царевичем, сыном царя Салтана, и менял действие сказки Пушкина, потому как поступал, на мой взгляд, разумнее: тяпнув в нос или щёку сватью бабу Бабариху, я прилетал к отцу, оборачивался самим собой и объяснял неразумному, хоть и доброму, Салтану, что к чему в этой затянувшейся истории.

(10)Или я представлял себя Гаврошем и свистел, издеваясь над солдатами, на самом верху баррикады. (11)Я отбивал чечётку на каком-то старом табурете, показывал нос врагам, а пули жужжали рядом, и ни одна из них не задевала меня, и меня не убивали, как Гавроша, я отступал вместе с последними коммунарами, прятался в проходных дворах. (12) Потом я ехал в родной город и оказывался здесь, в библиотечном закутке, и от меня ещё пахло порохом парижских сражений.

(13)Сочиняя исправленные сюжеты, я замирал, глаза мои, наверное, останавливались, потому что, если фантазия накатывала на меня при свидетелях, я перехватывал их удивлённые взгляды, – одним словом, воображая, я не только оказывался в другой жизни, но ещё и уходил из этой.

(1)Весной 1942 года по ленинградским улицам медленно шли две девочки – Нюра и Рая Ивановы. (2)Впервые после долгой блокадной зимы oни отправились пешком с Петроградской стороны на Невский проспект, ко Дворцу пионеров. (3)Они обходили перевёрнутые трамваи, прятались от взрывов в подворотнях, пробирались по грудам развалин на тротуарах. (4)Зимой девочки похоронили мать, умершую от голода, и остались одни в закопчённой квартире с обледеневшими стенами. (5)Чтобы согреться, сжигали мебель, одежду, книги. (6)Ослабевшую Нюру, до войны солистку знаменитого ансамбля, которым руководил Исаак Осипович Дунаевский, на санках отвезли в детский дом девушки – бойцы отряда противовоздушной обороны. (7)Рая Иванова поступила в ремесленное училище. (8)На исходе первой блокадной зимы их разыскала руководитель студии Р.А. Варшавская. (9)Как и другие работники Дворца пионеров, она, только недавно выписанная из госпиталя, шла по сохранившимся адресам, чтобы найти своих питомцев. (10)До войны Аничков дворец был сказочным детским царством, и вот теперь он снова готовился встречать детей.

(11)Из уст в уста передавалась казавшаяся невероятной весть: «Дворец пионеров ждёт нас!» (12)Об этой новости нельзя было узнать ни из газет, ни из сообщений по радио. (13)Дворец пионеров был помечен на гитлеровских картах как военный объект. (14)Как были помечены и Эрмитаж, и Русский музей.

(15)Из района в район, из дома в дом передавали как пароль: «Собраться в назначенный час...», и по улицам осаждённого города двигались дети – так начался подвиг педагогов и воспитанников ленинградского Дворца пионеров.

(16)Дети, конечно, были глубоко потрясены войной. (17)Они видели, как рушатся дома от взрывов, как падают в голодном беспамятстве люди. (18)Вера Бородулина потеряла отца, Витя Панфилов пережил смерть семерых родных... (19)В каждый дом ворвалось горе. (20)Впереди было ещё почти два года блокады...

(21)А в мае 1942 года во Дворце пионеров работали многочисленные кружки: танцевальные, вокальные, фортепьянные, рукоделия, рисования, художественного слова. (22)Искусство помогало детям выжить, но они ещё не знали о его подлинной силе.

(23)Летом 1942 года ребят впервые пригласили на военный крейсер. (24)Они поехали на грузовой машине, захватив музыкальные инструменты и танцевальные костюмы. (25)На палубе корабля играл мелодии Чайковского Витя Панфилов, танцевала Рая Иванова, читала стихи Вера Бородулина. (26)По щекам моряков, не раз смотревших смерти в лицо, текли слёзы. (27)Знавшие цену мужеству, моряки видели силу духа ленинградских школьников. (28)Крейсер готовился идти в бой, из которого вернутся не все, и в этих ребятах была сама одухотворённая надежда. (29)Прощаясь с детьми, команда построилась. (30)Ребята стали вручать подарки, которые привезли с собой. (31)Взяв матерчатый кисет из рук девочки, старшина, на груди которого было два боевых ордена, сказал: «Принимаю третью награду Родины». (32)Моряки знали цену мужеству.

(1)Федя учился в новой школе. (2)Его старый дом пошёл на слом, а там, во дворе, осталась его голубятня.

(3)Что-то замкнулось в Фёдоре. (4)Пусто было в голове. (5)На уроках, когда его поднимали, он вставал, растерянный, не знающий, что сказать, и ребята уже начали похихикивать над ним, тут же придумав кличку Угрюм Бурчеев. (6)Но Фёдор, казалось, и этого не слышал. (7)Тело его как будто потеряло способность ощущать, а душа – чувствовать. (8)После уроков он садился в автобус и ехал в старый район.

(9)В один из таких приездов экскаваторщик, грузивший щебень в самосвал, крикнул Фёдору:

– Эй, парень! (10)Убирай свою голубятню! (11)Завтра будем рыть котлован.

(12)Фёдор онемело смотрел на развалины деревянного дома. (13)Вот и всё. (14)Даже голубей не будет. (15)Он стал выпускать приручённых птиц, но не так, как всегда: брал каждого голубя, гладил по головке и бросал кверху. (16)Птицы хлопали крыльями, рвались вылететь стаей, как им было привычно, но он пускал их поодиночке, прощаясь с каждым.

(17)Птицы носились в прозрачном осеннем небе, а Фёдор медленно и деловито собирал стружку. (18)Она просохла за ясные и сухие дни, кололась, шуршала в руках, издавая мягкий запах дерева.

(19)Стало темнеть, а в темноте голуби сами возвращаются к голубятне, но в этот раз не должны вернуться.

(20)Фёдор поднялся наверх, оглядел старый посёлок. (21)Его уже не было. (22)Несколько бараков кособочились по краям огромной чёрной площади. (23)Там, где жили люди. (24)Где была пыльная дорога. (25)Только голубятня осталась.

(26)Мальчик захлопнул крышку голубятни, медленно чиркнул спичкой, поднёс её к куче стружки и спустился с голубятни.

(27)Пламя рванулось вверх метровым языком, сразу затрещали перегородки и сухие брёвна.

(28)Фёдор поднял голову: голуби носились как ни в чём не бывало.

(29)Он повернулся и побежал.

(30)Народу на остановке было немного, но он полез без очереди, не видя никого. (31)Стоя на задней площадке и прижавшись лбом к стеклу, он старался смотреть на серый и спокойный асфальт. (32)Но не удержался. (33)Помимо его воли, глаза посмотрели в небо. (34)Голуби кружились, не подозревая беды. (35)И Фёдор не выдержал – бросился к двери, стал колотить как сумасшедший.

– (36)Водитель, – закричал кто-то, – остановись, мальчик остановку пропустил!

(37)Троллейбус послушно притормозил, дверь с шипением распахнулась, Фёдор выпрыгнул, зацепившись ногой за порожек, грохнулся на дорогу и ударился коленом. (38)Острая боль пронзила его, и он словно очнулся.

(39)Голуби! (40)Разве их можно бросать? (41)Разве он имел такое право? (42)Кто-то там сказал, какой-то мудрец: мы отвечаем за тех, кого приручили. (43)Он отвечает за голубей.

(44)Фёдор подбежал к голубятне, объятой высоким пламенем. (45)Повисли плотные сумерки, и во мраке, возле пляшущих языков огня, метались молчаливыми тенями обезумевшие голуби.

(46)Фёдор молча поднял руки. (47)Его фигура отбрасывала на землю огромную тень, он заметил её, обернувшись, и сила влилась в него – он показался себе большим и сильным. (48)Голуби узнали его, затрепетали над головой, садились ему на плечи, он брал их, воркующих, встревоженных, и прятал под куртку, за пазуху.